Ладно... Кстати вчера рыскал в нэте аватары нашёл аватары: Кукиш, HUSH, yauhen потом ток свой нашёл.

Зацепило чем-то...

Осыпались листья над Вашей могилой,
И пахнет зимой.
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы всё-таки мой.

Смеетесь! - В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой - так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.

Опять с узелком подойду утром рано
К больничным дверям.
Вы просто уехали в жаркие страны,
К великим морям.

Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала -
Домой!

Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
И, если для целого мира Вы мертвы,
Я тоже мертва.

Я вижу, я чувствую, - чую Вас всюду,
- Что ленты от Ваших венков! -
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!

Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
- Письмо в бесконечность. - Письмо в беспредельность. -
Письмо в пустоту.
М.Цветаева

Тикки Шельен "Колыбельная о волке из Анжу"

Спи, а я тебе расскажу
Про серого волка из Анжу.

Когда ноябрь сковал серое небо
И запер его ветвями черных деревьев,
Когда холода опустились на темную землю,
Когда леса ожидают суровую зиму,
Из леса выходит волк с золотыми глазами,
Из леса выходит волк, и подходит к церкви,
Из леса выходит волк, и идет к колокольне,
И тяжкий колокол трогает серою лапой.

А вслед за ним из чащи выходят звери,
Встают в отдаленьи, потом подбираются ближе,
У церкви стоят, и глядят молчаливо и строго,
И слушают тихий ноябрьский звон и шелест.
Волк из Анжу, волк с золотыми глазами,
Качает колокол, как колыбельку, лапой,
И звери окрестных лесов собираются к церкви,
И смотрит лесная паства на колокольню.

Волк из Анжу, волк с золотыми глазами,
Служит до утра за всех зверей убиенных,
И ни один человек из живущих в округе
Выйти не вздумает этой ночью из дома.
Колокола не поют под волчьею лапой,
Палой листвой шелестят, ледяной брусникой,
Сухо и строго шуршат до тьмы предрассветной.
На колокольне волк с золотыми глазами.

Тянется ночь, безмолвная, как молитва
Серых волчат за убиенную матерь,
Бурых лисиц за пропавших сестер и братьев,
Звери стоят во тьме и глотают слезы.

Перед рассветом волк уходит обратно,
Чтобы вернуться в день святого Филиппа.

Treiser-IVA
А почему это странно?)

а стих не то слово... очень поучителен.
Только вот один человек откртиковал, мол исполнение корявое.

***

Говорят, он ушел - умер.
Так с котами не поступают.
Я по дому ходить буду -
Поищу, не здесь ли хозяин.

Почешу я щеки о мебель,
Навострю об косяк когти -
Человек мой, ну где ты, где ты???
Ты, должно быть, ушел в гости.

Ничего не менялось вроде,
Те же стулья, горшки с цветами -
Но хозяин уже не ходит,
Не включает свет вечерами.

По-другому пахнет в квартире,
И другие - шаги за дверью.
И другими руками рыбу
На тарелку кладут зверю.

По-другому текут сутки,
По-другому скрипит мебель -
Мой хозяин ушел. Жутко.
Без хозяина я не умею.

Я ищу его неустанно -
По шкафам, под ковром, по полкам.
Нет нигде его, очень странно.
Был бы псом - так завыл бы волком.

Разбросал все бумаги в доме,
По ковру разнес наполнитель -
Никого мне не надо - кроме,
Лишь хозяина мне верните.

Пусть придет поскорей обратно:
Я ему покажу - дружбу!
Я не буду скакать и мявкать -
Так с котом поступать не нужно.

Отверну от него усищи,
И прижму к голове уши...
...Возвращайся, хозяин, слышишь?!
Для меня ты - один. Лучший.

Вислава Шимборска

потому что я когда то увлекался стихами - прочитал три века русской поэзии (половину выучил), читал стихи из книг - которые были доступны и читал всё подряд (из стихов) что попадалось в глаза - увлекался с первого по 9 класс

Смеялись люди за стеной,
а я глядел на эту стену
с душой, как с девочкой больной
в руках, пустевших постепенно.

Смеялись люди за стеной.
Они как будто издевались.
Они смеялись надо мной,
и как бессовестно смеялись!

На самом деле там, в гостях,
устав кружиться по паркету,
они смеялись просто так,—
не надо мной и не над кем-то.

Смеялись люди за стеной,
себя вином подогревали,
и обо мне с моей больной,
смеясь, и не подозревали.

Смеялись люди... Сколько раз
я тоже, тоже так смеялся,
а за стеною кто-то гас
и с этим горестно смирялся!

И думал он, бедой гоним
и ей почти уже сдаваясь,
что это я смеюсь над ним
и, может, даже издеваюсь.

Да, так устроен шар земной,
и так устроен будет вечно:
рыдает кто-то за стеной,
когда смеемся мы беспечно.

Но так устроен мир земной
и тем вовек неувядаем:
смеется кто-то за стеной,
когда мы чуть ли не рыдаем.

И не прими на душу грех,
когда ты мрачный и разбитый,
там, за стеною, чей-то смех
сочесть завистливо обидой.

Как равновесье — бытие.
В нем зависть — самооскорбленье.
Ведь за несчастие твое
чужое счастье — искупленье.

Желай, чтоб в час последний твой,
когда замрут глаза, смыкаясь,
смеялись люди за стеной,
смеялись, все-таки смеялись!

Мы ненавидим, но целуем,
Мы не стремимся, но живём.
Мы позволяем, не желая,
Мы проклинаем, но берём.
Мы говорим и забываем,
О том, что любим - вечно лжём.
Мы безразлично созерцаем,
На искры глаз не отвечаем,
Мы грубо с чувствами играем
И не жалеем ни о чём.
Мечтаем быть с любимым рядом,
Но забываем мы о том,
Что любим тех, кто нас не любит,
Что губим тех, кто в нас влюблён...

Ю. Друнина (1924-1991),

* * *
Как объяснить слепому,
Слепому, как ночь, с рожденья,
Буйство весенних красок,
Радуги наважденье?

Как объяснить глухому,
С рожденья, как ночь, глухому,
Нежность виолончели
Или угрозу грома?

Как объяснить бедняге,
Рожденному с рыбьей кровью,
Тайну земного чуда,
Названного любовью?

* * *
Любовь ушла,
Изранена двумя.
Ее в объятья
Приняли другие...
И с той минуты
Мучает меня
По оскорбленной гостье
Ностальгия.

Любовью ностальгию
Не зови -
Пора нам стать
Добрее и мудрее.
Сам знаешь,
Что пожарища любви
Не освещают душу
И не греют...

* * *
Что любят единожды — бредни,
Внимательней в судьбы всмотрись.
От первой любви до последней
У каждого целая жизнь.

И, может быть, молодость — плата
За эту последнюю треть:
За алые краски заката,
Которым недолго гореть...

Без паники встречаю шквал...
Без паники встречаю шквал,
Еще сильны и не устали ноги -
Пусть за спиной остался перевал
И самые прекрасные дороги.

Я до сих пор все открываю мир,
Все новые отыскиваю грани.
Но вспыхивает в памяти пунктир,
Трассирует пунктир воспоминаний.

Память.
Мы попрощаемся однажды
Под тихим плачем серых стен
Отпустим мы друг друга просто
И не останется проблем
Останется одна лишь память
Что содой разъедает жизнь
Мы будем вечно тихо помнить
Остановившись, этот миг
И он останется навеки
И не исчезнет никогда
Потухнут только боли свечи
И успокоится гроза...
А мы останемся навечно
В этом мгновенье у стены
Скажи, зачем тогда прощаться?
Если навечно вместе мы.

А разве друга надо звать,
Когда темно в пути,
Когда дороги не узнать
И нету сил идти?

Когда беда со всех сторон,
Когда при солнце - ночь,
Да разве не увидит он,
Не ринется помочь?

Ведь он не сможет есть и спать,
Когда такое вдруг!
Но... если друга надо звать -
То вряд ли это друг...

***
Твоя душа - как битое стекло
Не прикоснуться голыми руками,
А, если и хрустит под сапогами,
То все равно тем сапогам назло.

Твоя душа - пылающий камин,
Что зимним вечером создаст уют и негу
И будни одинокого ночлега
Она согреет пламенем своим.

Твоя душа - как выпавший птенец
И не найти ей родственной опоры:
В водовороте человечьей своры
Она давно измучилась вконец.

Твоя душа - пьянящий плеск вина,
Твоя душа - изменчивая дама,
Она, почти как жизнь, всегда упряма,
И ты почти такая, как она.

у меня мозг сейчас взорвётся сток читать за компом 

Treiser-IVA

Хи-хи, читай-читай!! А то тут и так тихо, то хоть стихами закидаю!

P.S. Побежала за миской и ложкой. А вдруг и вправду взорвутся? убирать придётся...

Грустно...

Сказочник болен и очень устал,
Гасит под утро оплывшие свечи.
Ветер за окнами ночью шептал:
"Смертен как люди, как люди не вечен"

Стынет восход на немытом стекле,
Алым на гранях пустого стакана
Ветер несет свою весть по земле:
"Гений уйдет, как всегда, слишком рано."

Щурится слепо на хмурый рассвет
Бледный творец зачарованных сказок,
Не ест и не спит, хоть сил уже нет
На поиски новых счастливых развязок.

Сказочник губит листок за листком,
Запутавшись в сети загадочных знаков,
А ветер за окнами всё о своём:
"Для смертных исход всегда одинаков"

Движется в небо последний паром,
Тоска воцарилась на тихом причале,
Колокол плачет еще не о нем,
Хоть громче обычного чайки кричали.

Близится сказки счастливый финал,
Полдень уже обращается в вечер.
Сказочник болен и очень устал,
Смертен как люди, как люди не вечен.